Я ничего не напутал? Тут гомосексуалистам поклоняются? (с)
мои первые три (почтичетыре) звезды на хогнете. странное ощущение
Название: Разочарования
Автор: нэнси бой
Пейринг: арлин
Жанр: херт/комфорт
Рейтинг: PG-15
Размер: мини
POV Мерлина
читать дальше- Боже, Мерлин, что это?!
Я вздрагиваю и просыпаюсь, чуть хмурясь, хотя в последнее время Артур так часто врывается в мои покои по утрам, что уже даже нет сил на него злиться. Полуголым и растрепанным он выглядит забавно и в то же время очень взволнованно, тыкая мне в нос небольшим свертком из пледа с гербом Пендрагонов.
- Это… Твой ребенок, - высказываю догадку я, не зная, что сделать, чтобы не разгневать своего господина прямо с утра.
- Очень смешно, - шипит Артур и откидывает край пледа, открывая темноволосую голову младенца. – У нее сыпь.
- Сыпь? Артур, я тебя умоляю…
- Мерлин! – этот угрожающий тон мне знаком уже лет семь, и он никогда не сулит ничего хорошего. И, хотя заставить меня чистить конюшни или посадить в колодки Артур уже не может, не сомневаюсь, что он придумает что-то не менее прекрасное. Так что приходится выползать из постели, шлепать босыми ногами по холодному полу и укладывать принцессу на стол, чтобы осмотреть.
- Это не сыпь, - говорю я, внимательно разглядывая лицо ребенка. – По-моему, это вообще веснушки.
С тех пор, как Гвиневра родила наследницу трона, я не припомню ни дня, чтобы у нее не находилось какой-нибудь страшной болезни, а то и не одной. Они, разумеется, оказывались ложными, хотя нервы всем придворным трепали изрядно. К четвертому месяцу жизни юной принцессы все само по себе сошло на нет, но, не успели мы вздохнуть спокойно, как королева совершенно неожиданно и неподобающе молодой матери покинула Камелот в неизвестном направлении вместе с сэром Ланселотом. И болезни вновь расцвели пышным цветом. А когда Артур приказал переместить принцессу в свою спальню, вообще начало казаться, что каждое утро ей оставалось жить считанные секунды. До того момента, как я не скажу королю, что опасность миновала.
- Это не похоже на веснушки, - упрямится Артур, с подозрением наблюдая за мной.
- У тебя есть основания мне не верить? – совершенно опрометчиво интересуюсь я, тут же наталкиваясь на ледяной взгляд. – Слушай, понимаю, что тебе нелегко, но я уже третью неделю не могу выспаться.
- Я тоже, - сопит Артур, - Игрейна рано просыпается.
- Ну так оставь уход за ней няням и служанкам, - я неосознанно начинаю покачивать причмокивающего губами ребенка. – Ты хочешь ей счастливого детства или нервного папашу и ежедневного полного осмотра?
Даже внешне заметно, как Артур колеблется между желанием согласиться и дать оплеуху, но вид дочери, всегда сидящей у меня на руках невероятно спокойно, заставляет его склониться к первому варианту.
- Ладно, - устало ворчит он, осторожно забирая ребенка. – Но если с ней что-то случится – я прикажу отрубить тебе голову.
- А я сбегу, - я дерзко улыбаюсь и заваливаюсь обратно в постель, намереваясь проспать хотя бы до завтрака. Артур лишь кривит губы и уходит, чтобы отдать распоряжения слугам. Теперь, когда Камелот остался без королевы, вопросы по хозяйству замка тоже легли на его плечи. Я помогаю, как могу, хотя, по мнению Артура, пользы от меня намного меньше, чем вреда, как и обычно.
Весь день Артура будто нет в замке, но я не пытаюсь его искать – видимо, занят, а попасть к нему под руку, когда много важных дел, совсем не хочется. Я прихожу в покои короля только поздно вечером, отмечая, что детские вещи уже отсутствуют. Артур сидит в кресле у камина, задумчиво крутя в пальцах бокал с вином. Я осторожно подхожу и присаживаюсь на подлокотник, но он даже не поднимает голову.
- Ну что?
- Ничего, - бесцветно отвечает Артур. – Думаю, как тяжело было отцу, когда я был маленьким.
- В смысле? – без особого интереса спрашиваю я, отбирая у него бокал и отпивая.
- В прямом. Он был один, вообще. С двумя детьми. А я с одним не могу справиться.
- Тебе сейчас непросто.
- Думаешь, ему было легко, когда мама умерла? – восклицает Артур, переводя на меня взгляд, и тут же осекается, замолкая. Я несколько неуместно, но очень мягко улыбаюсь и опускаю ладонь на его плечо, пытаясь вложить в этот жест всю свою уверенность, что все будет хорошо. Артур лишь усмехается и снова смотрит в камин, но я чувствую, что ему легче. Потому что он знает, что Утер никогда не был один, как не одинок сейчас и он сам.
- Ты знаешь, что нужно делать. И это не то, о чем ты сейчас думаешь, совсем не то.
- Откуда тебе знать, о чем я думаю? – Артур бросает на меня непонятный взгляд, прижимаясь к спине плечом.
- Я слишком хорошо с тобой знаком. Не нужно этого делать, ты ничего не добьешься. Лучше готовь Игрейну к тому, чтобы стать достойной королевой Камелота.
Артур смотрит на меня, будто размышляя, действительно я читаю его мысли или же просто настолько хорошо знаю, что могу просчитать все ходы наперед. Я никуда не тороплюсь и двигаюсь несколько замедлено, чтобы дать ему время подумать. Неспешно подношу бокал к губам, немного отпиваю, стираю со стекла отпечаток своих губ большим пальцем. Но, пусть нам и уютно молчать вместе, через некоторое время мне становится неудобно сидеть, и затекает спина, поэтому я поднимаюсь на ноги, а Артур вздрагивает, стряхивая наваждение.
- Если ты боишься за Игрейну, - немного помявшись, начинаю я, - я бы мог наложить на нее защитные чары.
Если честно, я не ожидаю, что Артур согласится. Хотя то, что он признал существование доброй магии и доверил управление всей магической жизнью Камелота мне, заставляет усомниться в его адекватности. Однако он лишь медленно кивает.
- Если ты считаешь, что это стоит сделать.
Я замираю на пару мгновений, подумав, что ослышался, а потом вздрагиваю, растерянно улыбаясь, но он не смотрит на меня. Когда я разворачиваюсь, чтобы уйти, Артур снова заговаривает:
- Мерлин? Ты знал, что так случится?
- Случится что? – молчание служит ответом, и я начинаю чувствовать себя невероятно глупо, потому что понимаю, о чем он. – Никто не знал. Ты ни в чем не виноват, если ты об этом.
Ужасно непривычно видеть разбитого Артура. И я, кажется, начинаю понимать, почему он захотел, чтобы Игрейну поселили к нему. И почему каждое утро он бегает ко мне, чтобы спросить совета.
- Просто… Я чувствую себя очень странно. Я не ожидал предательства.
- Если все время ожидать предательства, можно сойти с ума, - осторожно замечаю я, подходя к нему. – Тебе нужно поспать. Хочешь, помогу тебе раздеться?
Артур поднимает голову, глядя с недоумением, но я протягиваю ему руку. Может, это глупо и вообще не положено нам по статусу, но хоть раз мы можем побыть просто Артуром и Мерлином? Без титулов и всего прочего. Я точно не помню, когда в последний раз был такой момент, кажется, ночью после назначения меня придворным магом. Мы были немного пьяны, очень счастливы и горды друг другом. Гуляли до рассвета, смеясь и признаваясь друг другу в совершенно нелепых вещах. То был день нашего единения, мы праздновали, что между нами больше не осталось тайн. А сейчас Артур хмурится, видимо, пытаясь прислушаться к себе – не будет ли это ребячеством, но все равно берет меня за руку и встает, и даже позволяет себя раздеть.
- Ну как в старые добрые времена, - бормочу я, возясь с застежками на сапогах.
- Ты же можешь использовать магию, - запоздало удивляется он.
- Я не пользуюсь ей по мелочам, - сухо говорю я, пытаясь скрыть улыбку. Ну надо же поддерживать иногда статус великого волшебника. Артур закусывает губу, видимо, почувствовав себя неуютно из-за этого. Или из-за того, что я начал снимать с него штаны. – Что-то не так?
- Странно себя чувствую, когда это делаешь ты.
- Раньше я тоже это делал, - я поднимаю бровь, пытаясь развязать непослушный узел. – Было привычно.
- А сейчас нет.
Я замолкаю, но справиться никак не получается – узел слишком тугой, а я, похоже, растерял даже самые элементарные навыки ухода за королевскими особами. Артур издает смущенный смешок, отстраняя мои руки.
- Что ты там возишься?
- Сам не знаю, - бросив изображать самого глупого слугу во всем королевстве – сколько можно уже, я развязываю узел взглядом и падаю поперек постели рядом с Артуром, сдувая со лба волосы. – Дай мне руку.
- Зачем? – спрашивает Артур, но опускает ладонь мне на лицо.
- Ну как маленький, - притворно ворчу я, скрывая улыбку, и сжимаю его указательный палец, доставая из кармана брюк одну из многочисленных пустых склянок. Он даже не морщится, когда я прокалываю ему палец и выдавливаю немного крови в колбу. – Это для защитных чар. Чтобы применить их к ребенку, необходима кровь одного из родителей. Родитель как бы… Поручается.
- То есть, если Игрейну попытаются убить, умру я? – предполагает Артур.
- Только до шестнадцати лет, - я улыбаюсь, пряча склянку. – Зато если ее похитят, ты интуитивно сможешь почувствовать, где она находится. А еще нанесение магических увечий и наложение заклинаний становится невозможным – они будут рикошетить.
- Мерлин, - Артур округляет глаза и поворачивается ко мне, подпирая голову рукой. – Это же, наверное, очень сильные чары.
- Ну а я довольно неплохой волшебник, - скромно говорю я, начиная разглядывать его руки. – У тебя кровь еще не остановилась, дай посмотрю.
Видимо, я проколол не то место, которое нужно, и как назло не помню ни одного заклинания, быстро заживляющего маленькую рану – они мне как-то ни к чему. С вывихнутыми суставами и глубокими порезами едва успеваю справляться после жестоких тренировок рыцарей, которые время от времени им устраивает король. Поэтому я просто прижимаюсь губами к ранке, пытаясь внутренне сосредоточиться на заживлении. Артур смотрит, затаив дыхание, а потом резко вздрагивает и пытается вырвать руку.
- Ты чего? – недовольно говорю я, чувствуя, как магическое тепло, разливавшееся по венам, замирает.
- Горячо было, - Артур недоуменно разглядывает место пореза. – Даже царапины не осталось.
- Я восприму это как «спасибо», - я улыбаюсь, поднимаясь с постели и одергивая рубашку. Когда я поворачиваюсь, Артур смотрит на меня как-то странно: то ли с благодарностью, то ли с гордостью, то ли с нежностью, что бы это ни было - приятно. – Спокойной ночи, ваше величество.
Проснувшись утром и, как ни странно, выспавшись, я долго разглядываю балдахин, раздумывая над тем, что пора его почистить. И, игнорируя сопение Артура над ухом, жду, когда он ворвется в мою спальню - тогда сон закончится. Когда начинает казаться, что прошла уже целая вечность, я решаюсь пошевелиться. Даже когда я одеваюсь, потрясенно разглядывая спящего Артура, все еще чудится, что это сон, но воспоминания прошедшей ночи накрывают волной, оглушая. Решив, что надо бы пойти освежиться – голову, например, помыть или съездить за растениями к озеру, я подхожу к двери, сжимая в руке сапоги, чтобы не шуметь, но тут же слышу голос сзади:
- И куда ты крадешься?
Приходится развернуться, крайне нелепо пряча обувь за спиной.
- Доброе утро, сир.
- Раз уж просыпаешься в моей постели, можешь не лебезить.
- Извини, я раньше никогда не бывал в такой ситуации, - огрызаюсь я, заводясь от его тона. Мог бы и повежливее быть с теми, кто просыпается в его постели, тем более, в первый раз. Хотя, если он так общался по утрам с Гвиневрой, неудивительно, что она сбежала. Артур замолкает, приглядываясь ко мне, а я, чувствуя, как горят уши, быстро вылетаю за дверь.
Весь день я провожу у Гаюса, возясь с зельем и запоминая последовательность наложения чар, и тщательно игнорирую его вопросы о том, почему не выхожу даже поесть. Правда, ближе к ночи мне приходится все-таки уйти – зелье годно всего сутки и лучше применить его как можно раньше. Искренне надеясь не встретить Артура, я почти крадусь по коридору, где расположены королевские покои, и боком проскальзываю к Игрейне. Няня, укачивавшая ее, уже накрывает ребенка одеяльцем, готовясь уходить, и я замираю у двери, сжимая пальцами бутылочку с зельем.
- Ах! – тихо вскрикивает девушка, повернувшись, но тут же приседает в поклоне. – Простите, сир, я не ожидала…
У меня снова начинают гореть уши. Вот, что я ненавижу в своем новом титуле – я непонятно кто. С одной стороны, ближайший друг и советник короля, с другой, официально – придворный волшебник, кто-то вроде Гаюса, необходимый только когда случается что-то экстренное. Но, тем не менее, слишком высокий в статусе человек, перед которым трепещут одинаково и слуги, и горожане, обращаясь будто к принцу или самому королю.
- Все нормально, - я ободряюще улыбаюсь. – Иди, уже поздно.
Няня, еще раз присев, спешит прочь, а я подхожу к кроватке и прикрываю глаза на мгновение, тяжело вздыхая, очищая свой разум. Мне необходимо сосредоточиться. Игрейна шумно вздыхает и тянет в рот пальчики, отвлекая мое внимание. Я улыбаюсь и, мягко отстранив пухлую ладошку, откупориваю бутылочку с зельем.
- Теперь ты всегда будешь под защитой, - тихо говорю я, аккуратно вливая младенцу в рот зелье. – По крайней мере, в ближайшие шестнадцать лет. Да что я говорю? Ты всегда будешь защищена, потому что у тебя лучший отец, которого только можно себе представить.
Я мягко улыбаюсь и, спрятав бутылочку в карман, закрываю глаза, чтобы сосредоточиться. Скороговоркой повторив про себя последовательность, глубоко вдыхаю и начинаю нараспев произносить заклинания. Провожу ладонью в воздухе над Игрейной, явственно ощущая, как магическая сила вибрирует под кожей, раскаляя воздух, как поднимается даже небольшой ветерок, который ласково треплет кудри ребенка. Закончив, я чувствую себя опустошенным - очень сильная магия мне пока еще не слишком хорошо дается. С чувством выполненного долга я поворачиваюсь к двери, чуть пошатываясь. На пороге стоит Артур, но у меня слишком кружится голова, чтобы вспоминать о своем позорном побеге утром, так что я просто прохожу мимо него.
- Это было потрясающе, - тихо говорит он, прикрывая дверь в покои принцессы.
- Спасибо, - шепчу я и опираюсь спиной о холодную стену, пытаясь отдышаться. Коридор качается, перед глазами дергаются огоньки свечей, и меня начинает мутить.
- Мерлин? – я слышу взволнованный голос Артура, кажется, он хватает меня под руку и затаскивает в свою спальню. – Мерлин, ты слышишь меня?
У меня темнеет в глазах, и я пытаюсь ухватиться за Артура, чтобы не упасть, а потом чувствую, как он кладет меня на постель и укутывает одеялом – меня трясет, шумит в ушах…
- Мерлин! – Артур дает мне пощечину, и я прихожу в сознание, кривясь от обжигающей боли. Прямо передо мной совершенно напуганная королевская физиономия, никогда прежде не виданная.
- Зачем ты это сделал? – хриплю я, хмурясь. – Я бы и так очнулся.
- Что случилось? – на мгновение в его взгляде сквозит облегчение, а потом Артур кривит губы в своей лучшей манере, отстраняясь от меня.
- Небольшой упадок сил. Сильная магия требует больших затрат. Дай мне воды. – Я жмурюсь и пытаюсь сесть, но тошнота не отступает. Артур, как ни странно, молча протягивает кувшин и потом некоторое время смотрит, как я прихожу в себя.
Я уже не в первый раз замечаю как завораживает его магия. Когда я колдую, он замирает в восторге и некотором трепете, понимая, насколько большой силой я обладаю. И, если раньше я вполне мог начать думать о себе как о чудовище, например, когда моя магия была спонтанной, и я иногда не мог ее контролировать, то сейчас… Гордость Артура придает мне уверенность в себе. А я не сомневаюсь, что он действительно мной гордится, и внутри все сжимается от этой мысли. Сейчас все так естественно и просто, что я уже не могу представить себе времена, когда приходилось скрываться. И иногда даже думаю об этом в стиле «Эй, почему ты раньше ему не сказал?»
- Ты в порядке? – он внимательно смотрит на меня, а потом опускает ресницы, кашлянув. – Насчет вчерашнего…
- Артур, я все понимаю.
- Не перебивай меня… Что ты понимаешь? – он щурится, глядя прямо в глаза.
- Ну… Гвен ушла три недели назад, тебе тяжело и… Мне, конечно, нет оправдания, - я чувствую, как из бледного после обморока превращаюсь в красного до кончиков ушей. – Если ты захочешь обо всем забыть, я понимаю.
- Как насчет того, что ты сам бросился ко мне в объятия? – и, о боже, у него так восхитительно розовеют щеки, что даже не хочется злиться на наглость.
- Я?! Ты попросил меня задержаться, а потом…
- Это не значило… - он даже не договаривает, задыхаясь от возмущения, и дико смотрит на меня. И мы начинаем целоваться после этого так быстро, что я даже не могу понять, кто из нас рванул первым. Наверное, я. Возмущенный и одновременно смущенный Артур представляет собой такое потрясающее зрелище, что немедленно хочется сделать хоть что-нибудь, чтобы поделиться своим восторгом. А он совершенно по-королевски хватает меня за волосы, потом разжимает ладонь и кладет на затылок, поглаживая и привлекая к себе ближе.
- Артур, - зачем-то шепчу я в губы, когда он выпутывает меня из одеяла. Кажется, я снова проваливаюсь в свой сон.
Проснувшись от крика рано утром, я даже не удивляюсь. Итак, Мерлин, начинается твой обычный день, у тебя их еще много впереди. В покои вместо Артура врывается няня Игрейны, которая, когда я собираюсь спросить, что случилось, невнятно пищит что-то вроде «Ой, извините» и вылетает из комнаты. Сбоку раздается глухой стон разбуженного не вовремя человека, и из подушки показывается король.
- В чем дело? – громко спрашивает он своим особенным угрожающим тоном. – Кто позволял врываться в мои покои?!
- Леди Игрейна больна! – крайне смущенно восклицает из-за двери служанка. Артур подскакивает, быстро натягивая брюки, и вылетает из спальни. Я чувствую себя так, будто смотрю театральное представление, потому что на меня никто не обращает внимания. Но уже через секунду в коридоре раздается крик:
- Мерлин!!! – и я решаю последовать за королем.
Наспех одевшись, я забегаю в покои принцессы, где над кроваткой толпятся служанки и нервно мнется Артур.
- Мерлин, у нее жар!
- Не ори, - спокойно говорю я, предпочитая списывать все на сон. – Ты ее пугаешь.
Я склоняюсь над хныкающим ребенком: действительно, у Игрейны жар, на спине появилась непонятная сыпь, и безостановочно слезятся глаза – не из-за того, что она плачет. Закусив губу, я быстро бросаю служанкам, чтобы они следили за принцессой и успокоили короля, и спешу в свои покои – к магической книге. Боже, что я наделал?! Вне всяких сомнений, это – результат наложения чар, видимо, я был недостаточно сосредоточен или сделал что-то неправильно. Но… Судя по книге, все верно, до мельчайших подробностей, не зря же я учил это весь день. А вот симптомы, обнаруженные у Игрейны, говорят только об одном. И я в этом не виноват. Прихватив из запасов небольшой безоар, я все тем же быстрым шагом иду обратно к принцессе. За это Артур убьет меня. Больше некого.
***
- Ей лучше, - говорит Артур абсолютно убитым голосом, заглянув ко мне вечером.
- Тебе дать успокоительного?
- Что с ней случилось? – он проходит в комнату и садится напротив меня на постель. – Скажи мне честно, Мерлин. Это из-за чар?
- Да, - говорю я, немного подумав. – Именно из-за них. Можешь отрубить мне голову.
- Мерлин…
По-моему, впервые в жизни я не знаю, что сказать Артуру. А что могу? «Извини, но ребенок не твой, поэтому зелье дало обратный эффект»? Тогда он точно мне голову отрубит. Ну, или не отрубит, но отправится в поход за Гвен. А если я не скажу, между нами в очередной раз появится страшная тайна, которая точно будет мучить меня всю жизнь. Может, сказать ему, но не сейчас? Потом, когда он отойдет и остынет. И как это будет выглядеть? Походя, бросить за ужином: «Да, вино отменное, кстати, Игрейна не твоя дочь»? А если я затяну с этим, то буду лгать уже двум людям, и чем дальше, тем болезненнее.
Артур молчит, глядя на меня. Я его разочаровал. Но… Мне не привыкать, верно? Только порадовался, что забыл как это – скрывать что-то важное.
- Артур. Игрейна… Она… - он смотрит мне прямо в глаза. И я явственно понимаю, что не смогу ему это сказать. – Она поправится уже завтра. Прости меня. Видимо, я сделал что-то не так.
Он молча кивает и поднимается, тяжело вздохнув.
- Может, все-таки успокоительное? – робко спрашиваю я, понимая, что имею сейчас все шансы вылететь из Камелота и дать толчок запрету магии.
- Нет, я так засну, - он уходит, раздумывая о чем-то, а мне становится совсем гадко. Держит себя в руках специально, чтобы не накричать на меня, но сейчас в своих покоях точно что-нибудь разобьет.
Однако Дамоклов меч, вроде бы как занесенный над моей головой, так и не опускается. И уже через неделю я перевожу дух, благополучно «забывая» о том, что семейные перипетии Пендрагонов могут как-то меня касаться, а еще о тех двух удивительных ночах, что я провел в постели короля. Артур выглядит почти довольным: играет с дочерью, тренирует рыцарей, занимается государственными делами, мы с ним спокойно, хоть и немного натянуто общаемся и ни разу еще не затронули тему неудачно наложенных защитных чар.
Но вопросы у него все же есть, хотя времени о них думать не остается. В один из погожих дней мне удается вытащить его на природу – нужно собрать растения для основы мазей, а заодно растормошить уставшего короля.
Собрав все необходимое, я ложусь рядом с задремавшим Артуром и щекочу нос травинкой. Он смешно морщится, а потом открывает глаза, сонно улыбаясь. И я, кажется, впервые за этот месяц не чувствую отчуждения, появившегося между нами после случая с чарами.
- А ты не хотел ехать, - говорю я. – Смотри, как хорошо здесь.
- Да, красиво, - протягивает он, глядя на меня. – Мерлин… Вчера Игрейна поранилась. Почему рана не появилась на мне?
Я вздрагиваю, на некоторое время входя в ступор. Эту тему мы давно не поднимали, и, честно говоря, не особо хотелось снова все ворошить.
- Ну… Потому что это не увечье. А еще - потому что чары не подействовали.
- В смысле? – Артур хмурится. Кажется, он так и не понял, что тогда произошло, так что я могу лишь беспомощно похлопать ресницами или объяснить все сначала. Но тут он говорит такое, от чего у меня отвисает челюсть: - Я читал, что чары точно подействуют, даже несмотря на реакцию Игрейны. Ты же накладывал их правильно.
- Ты… Читал, - в недоумении выдыхаю я.
- Тебя что-то смущает? Я знаю, ты не мог ошибиться, Мерлин, - он говорит это с такой уверенностью, что я невольно начинаю трепетать, понимая – он никогда во мне не разочаровывался, что за глупости? – Расскажи мне. Что происходит?
Я лишь ошарашено смотрю на него. Это Артур? Может, его заколдовали? Что за заклинание прибавляет человеку эрудиции?..
- Я ошибся.
- Мерлин, - он подается вперед, приподнимаясь на локте, и смотрит прямо в глаза, обдавая горячим дыханием. – Ты можешь мне доверять.
Прикрывая глаза, я чувствую, как он дышит. Кому я врал, когда думал, что не вспоминаю наши ночи? Кому я врал, когда надеялся, что не влюблен в него? Когда списывал все на дружескую привязанность, на стороны монеты, на простую ревность, что он уделяет мне меньше времени? Когда первое, что я сделал, когда узнал о побеге королевы – рассмеялся?
Я подаюсь вперед, сталкиваясь носами, и целую его, пытаясь обмануть совесть, промычать в губы какую-нибудь правду, до которой нам не будет дела. Но даже когда закатное солнце заливает золотистым светом окрестности Камелота, я одеваюсь и чувствую, как меня гложет изнутри.
Поздним вечером, отрепетировав множество вариантов развития событий, я все-таки прихожу в королевские покои. Артур лежит на постели, перебирая какие-то бумаги, а рядом уютно спит Игрейна. Вся моя решимость рушится в один миг, но я пытаюсь удержаться за обрывки заученных фраз и начинаю говорить прямо с порога:
- Артур, ты хотел знать, почему чары не сработали? – он молча откладывает документы и взглядом приглашает присесть на кровать. Я сажусь и, немного покусав губу, смотрю на Игрейну. – Вот.
Я указываю на родимое пятно на пухлой детской ножке. Оно странной своеобразной формы, и я не могу ошибаться. Артур смотрит на пятно, а потом переводит взгляд на меня, выгибая бровь.
- У Ланселота точь-в-точь такое же, - произношу я, и в комнате повисает тишина. Напряженная, немного страшная тишина.
- Я не понимаю, - одними губами шепчет Артур.
- Мне жаль, - дрожащим голосом говорю я, не в состоянии справиться с бушующими внутри эмоциями.
Артур долго смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Игрейну, будто заново рассматривая ребенка.
- Наверное, ты ошибаешься.
- Может быть, - я медленно киваю, глубоко вдыхая. Ему нужно время, чтобы осознать, принять и решить. Я не стану торопить. Артур откидывается на подушку, глядя перед собой, а мне становится очень неуютно: да, сказал правду, но… Стоило ли ее говорить? Кому от этого лучше?
В дверь тихо стучат, и няня, бесконечно кланяясь и приседая, забирает Игрейну - мы остаемся наедине. Я встаю, собирая его бумаги, и раскладываю их на столе.
- Артур. – Он молча переводит на меня взгляд. – Давай ты поспишь. Я принесу успокоительное.
***
Утром мы встречаемся за завтраком.
- Не знаю, что ты положил в снотворное, но мне лучше, - говорит Артур, садясь напротив.
- Я рад, - осторожно говорю я. – Имей в виду, что я мог ошибиться.
- Ты? Нет.
Я смотрю на него и начинаю понимать, как отличается король Артур от принца. Да, конечно, он вредный и заносчивый, иногда грубый и до сих пор по-идиотски подшучивает. Но при этом я уже не могу опираться на впечатления даже годовалой давности: не хочется признавать, но Артур мудр и ответственен. Я горжусь им. Горжусь тем, что люблю такого человека. А у Игрейны действительно самый лучший отец.
Артур чуть улыбается, глядя на меня, будто прочитав мои мысли, и я улыбаюсь в ответ.
Название: Разочарования
Автор: нэнси бой
Пейринг: арлин
Жанр: херт/комфорт
Рейтинг: PG-15
Размер: мини
POV Мерлина
читать дальше- Боже, Мерлин, что это?!
Я вздрагиваю и просыпаюсь, чуть хмурясь, хотя в последнее время Артур так часто врывается в мои покои по утрам, что уже даже нет сил на него злиться. Полуголым и растрепанным он выглядит забавно и в то же время очень взволнованно, тыкая мне в нос небольшим свертком из пледа с гербом Пендрагонов.
- Это… Твой ребенок, - высказываю догадку я, не зная, что сделать, чтобы не разгневать своего господина прямо с утра.
- Очень смешно, - шипит Артур и откидывает край пледа, открывая темноволосую голову младенца. – У нее сыпь.
- Сыпь? Артур, я тебя умоляю…
- Мерлин! – этот угрожающий тон мне знаком уже лет семь, и он никогда не сулит ничего хорошего. И, хотя заставить меня чистить конюшни или посадить в колодки Артур уже не может, не сомневаюсь, что он придумает что-то не менее прекрасное. Так что приходится выползать из постели, шлепать босыми ногами по холодному полу и укладывать принцессу на стол, чтобы осмотреть.
- Это не сыпь, - говорю я, внимательно разглядывая лицо ребенка. – По-моему, это вообще веснушки.
С тех пор, как Гвиневра родила наследницу трона, я не припомню ни дня, чтобы у нее не находилось какой-нибудь страшной болезни, а то и не одной. Они, разумеется, оказывались ложными, хотя нервы всем придворным трепали изрядно. К четвертому месяцу жизни юной принцессы все само по себе сошло на нет, но, не успели мы вздохнуть спокойно, как королева совершенно неожиданно и неподобающе молодой матери покинула Камелот в неизвестном направлении вместе с сэром Ланселотом. И болезни вновь расцвели пышным цветом. А когда Артур приказал переместить принцессу в свою спальню, вообще начало казаться, что каждое утро ей оставалось жить считанные секунды. До того момента, как я не скажу королю, что опасность миновала.
- Это не похоже на веснушки, - упрямится Артур, с подозрением наблюдая за мной.
- У тебя есть основания мне не верить? – совершенно опрометчиво интересуюсь я, тут же наталкиваясь на ледяной взгляд. – Слушай, понимаю, что тебе нелегко, но я уже третью неделю не могу выспаться.
- Я тоже, - сопит Артур, - Игрейна рано просыпается.
- Ну так оставь уход за ней няням и служанкам, - я неосознанно начинаю покачивать причмокивающего губами ребенка. – Ты хочешь ей счастливого детства или нервного папашу и ежедневного полного осмотра?
Даже внешне заметно, как Артур колеблется между желанием согласиться и дать оплеуху, но вид дочери, всегда сидящей у меня на руках невероятно спокойно, заставляет его склониться к первому варианту.
- Ладно, - устало ворчит он, осторожно забирая ребенка. – Но если с ней что-то случится – я прикажу отрубить тебе голову.
- А я сбегу, - я дерзко улыбаюсь и заваливаюсь обратно в постель, намереваясь проспать хотя бы до завтрака. Артур лишь кривит губы и уходит, чтобы отдать распоряжения слугам. Теперь, когда Камелот остался без королевы, вопросы по хозяйству замка тоже легли на его плечи. Я помогаю, как могу, хотя, по мнению Артура, пользы от меня намного меньше, чем вреда, как и обычно.
Весь день Артура будто нет в замке, но я не пытаюсь его искать – видимо, занят, а попасть к нему под руку, когда много важных дел, совсем не хочется. Я прихожу в покои короля только поздно вечером, отмечая, что детские вещи уже отсутствуют. Артур сидит в кресле у камина, задумчиво крутя в пальцах бокал с вином. Я осторожно подхожу и присаживаюсь на подлокотник, но он даже не поднимает голову.
- Ну что?
- Ничего, - бесцветно отвечает Артур. – Думаю, как тяжело было отцу, когда я был маленьким.
- В смысле? – без особого интереса спрашиваю я, отбирая у него бокал и отпивая.
- В прямом. Он был один, вообще. С двумя детьми. А я с одним не могу справиться.
- Тебе сейчас непросто.
- Думаешь, ему было легко, когда мама умерла? – восклицает Артур, переводя на меня взгляд, и тут же осекается, замолкая. Я несколько неуместно, но очень мягко улыбаюсь и опускаю ладонь на его плечо, пытаясь вложить в этот жест всю свою уверенность, что все будет хорошо. Артур лишь усмехается и снова смотрит в камин, но я чувствую, что ему легче. Потому что он знает, что Утер никогда не был один, как не одинок сейчас и он сам.
- Ты знаешь, что нужно делать. И это не то, о чем ты сейчас думаешь, совсем не то.
- Откуда тебе знать, о чем я думаю? – Артур бросает на меня непонятный взгляд, прижимаясь к спине плечом.
- Я слишком хорошо с тобой знаком. Не нужно этого делать, ты ничего не добьешься. Лучше готовь Игрейну к тому, чтобы стать достойной королевой Камелота.
Артур смотрит на меня, будто размышляя, действительно я читаю его мысли или же просто настолько хорошо знаю, что могу просчитать все ходы наперед. Я никуда не тороплюсь и двигаюсь несколько замедлено, чтобы дать ему время подумать. Неспешно подношу бокал к губам, немного отпиваю, стираю со стекла отпечаток своих губ большим пальцем. Но, пусть нам и уютно молчать вместе, через некоторое время мне становится неудобно сидеть, и затекает спина, поэтому я поднимаюсь на ноги, а Артур вздрагивает, стряхивая наваждение.
- Если ты боишься за Игрейну, - немного помявшись, начинаю я, - я бы мог наложить на нее защитные чары.
Если честно, я не ожидаю, что Артур согласится. Хотя то, что он признал существование доброй магии и доверил управление всей магической жизнью Камелота мне, заставляет усомниться в его адекватности. Однако он лишь медленно кивает.
- Если ты считаешь, что это стоит сделать.
Я замираю на пару мгновений, подумав, что ослышался, а потом вздрагиваю, растерянно улыбаясь, но он не смотрит на меня. Когда я разворачиваюсь, чтобы уйти, Артур снова заговаривает:
- Мерлин? Ты знал, что так случится?
- Случится что? – молчание служит ответом, и я начинаю чувствовать себя невероятно глупо, потому что понимаю, о чем он. – Никто не знал. Ты ни в чем не виноват, если ты об этом.
Ужасно непривычно видеть разбитого Артура. И я, кажется, начинаю понимать, почему он захотел, чтобы Игрейну поселили к нему. И почему каждое утро он бегает ко мне, чтобы спросить совета.
- Просто… Я чувствую себя очень странно. Я не ожидал предательства.
- Если все время ожидать предательства, можно сойти с ума, - осторожно замечаю я, подходя к нему. – Тебе нужно поспать. Хочешь, помогу тебе раздеться?
Артур поднимает голову, глядя с недоумением, но я протягиваю ему руку. Может, это глупо и вообще не положено нам по статусу, но хоть раз мы можем побыть просто Артуром и Мерлином? Без титулов и всего прочего. Я точно не помню, когда в последний раз был такой момент, кажется, ночью после назначения меня придворным магом. Мы были немного пьяны, очень счастливы и горды друг другом. Гуляли до рассвета, смеясь и признаваясь друг другу в совершенно нелепых вещах. То был день нашего единения, мы праздновали, что между нами больше не осталось тайн. А сейчас Артур хмурится, видимо, пытаясь прислушаться к себе – не будет ли это ребячеством, но все равно берет меня за руку и встает, и даже позволяет себя раздеть.
- Ну как в старые добрые времена, - бормочу я, возясь с застежками на сапогах.
- Ты же можешь использовать магию, - запоздало удивляется он.
- Я не пользуюсь ей по мелочам, - сухо говорю я, пытаясь скрыть улыбку. Ну надо же поддерживать иногда статус великого волшебника. Артур закусывает губу, видимо, почувствовав себя неуютно из-за этого. Или из-за того, что я начал снимать с него штаны. – Что-то не так?
- Странно себя чувствую, когда это делаешь ты.
- Раньше я тоже это делал, - я поднимаю бровь, пытаясь развязать непослушный узел. – Было привычно.
- А сейчас нет.
Я замолкаю, но справиться никак не получается – узел слишком тугой, а я, похоже, растерял даже самые элементарные навыки ухода за королевскими особами. Артур издает смущенный смешок, отстраняя мои руки.
- Что ты там возишься?
- Сам не знаю, - бросив изображать самого глупого слугу во всем королевстве – сколько можно уже, я развязываю узел взглядом и падаю поперек постели рядом с Артуром, сдувая со лба волосы. – Дай мне руку.
- Зачем? – спрашивает Артур, но опускает ладонь мне на лицо.
- Ну как маленький, - притворно ворчу я, скрывая улыбку, и сжимаю его указательный палец, доставая из кармана брюк одну из многочисленных пустых склянок. Он даже не морщится, когда я прокалываю ему палец и выдавливаю немного крови в колбу. – Это для защитных чар. Чтобы применить их к ребенку, необходима кровь одного из родителей. Родитель как бы… Поручается.
- То есть, если Игрейну попытаются убить, умру я? – предполагает Артур.
- Только до шестнадцати лет, - я улыбаюсь, пряча склянку. – Зато если ее похитят, ты интуитивно сможешь почувствовать, где она находится. А еще нанесение магических увечий и наложение заклинаний становится невозможным – они будут рикошетить.
- Мерлин, - Артур округляет глаза и поворачивается ко мне, подпирая голову рукой. – Это же, наверное, очень сильные чары.
- Ну а я довольно неплохой волшебник, - скромно говорю я, начиная разглядывать его руки. – У тебя кровь еще не остановилась, дай посмотрю.
Видимо, я проколол не то место, которое нужно, и как назло не помню ни одного заклинания, быстро заживляющего маленькую рану – они мне как-то ни к чему. С вывихнутыми суставами и глубокими порезами едва успеваю справляться после жестоких тренировок рыцарей, которые время от времени им устраивает король. Поэтому я просто прижимаюсь губами к ранке, пытаясь внутренне сосредоточиться на заживлении. Артур смотрит, затаив дыхание, а потом резко вздрагивает и пытается вырвать руку.
- Ты чего? – недовольно говорю я, чувствуя, как магическое тепло, разливавшееся по венам, замирает.
- Горячо было, - Артур недоуменно разглядывает место пореза. – Даже царапины не осталось.
- Я восприму это как «спасибо», - я улыбаюсь, поднимаясь с постели и одергивая рубашку. Когда я поворачиваюсь, Артур смотрит на меня как-то странно: то ли с благодарностью, то ли с гордостью, то ли с нежностью, что бы это ни было - приятно. – Спокойной ночи, ваше величество.
Проснувшись утром и, как ни странно, выспавшись, я долго разглядываю балдахин, раздумывая над тем, что пора его почистить. И, игнорируя сопение Артура над ухом, жду, когда он ворвется в мою спальню - тогда сон закончится. Когда начинает казаться, что прошла уже целая вечность, я решаюсь пошевелиться. Даже когда я одеваюсь, потрясенно разглядывая спящего Артура, все еще чудится, что это сон, но воспоминания прошедшей ночи накрывают волной, оглушая. Решив, что надо бы пойти освежиться – голову, например, помыть или съездить за растениями к озеру, я подхожу к двери, сжимая в руке сапоги, чтобы не шуметь, но тут же слышу голос сзади:
- И куда ты крадешься?
Приходится развернуться, крайне нелепо пряча обувь за спиной.
- Доброе утро, сир.
- Раз уж просыпаешься в моей постели, можешь не лебезить.
- Извини, я раньше никогда не бывал в такой ситуации, - огрызаюсь я, заводясь от его тона. Мог бы и повежливее быть с теми, кто просыпается в его постели, тем более, в первый раз. Хотя, если он так общался по утрам с Гвиневрой, неудивительно, что она сбежала. Артур замолкает, приглядываясь ко мне, а я, чувствуя, как горят уши, быстро вылетаю за дверь.
Весь день я провожу у Гаюса, возясь с зельем и запоминая последовательность наложения чар, и тщательно игнорирую его вопросы о том, почему не выхожу даже поесть. Правда, ближе к ночи мне приходится все-таки уйти – зелье годно всего сутки и лучше применить его как можно раньше. Искренне надеясь не встретить Артура, я почти крадусь по коридору, где расположены королевские покои, и боком проскальзываю к Игрейне. Няня, укачивавшая ее, уже накрывает ребенка одеяльцем, готовясь уходить, и я замираю у двери, сжимая пальцами бутылочку с зельем.
- Ах! – тихо вскрикивает девушка, повернувшись, но тут же приседает в поклоне. – Простите, сир, я не ожидала…
У меня снова начинают гореть уши. Вот, что я ненавижу в своем новом титуле – я непонятно кто. С одной стороны, ближайший друг и советник короля, с другой, официально – придворный волшебник, кто-то вроде Гаюса, необходимый только когда случается что-то экстренное. Но, тем не менее, слишком высокий в статусе человек, перед которым трепещут одинаково и слуги, и горожане, обращаясь будто к принцу или самому королю.
- Все нормально, - я ободряюще улыбаюсь. – Иди, уже поздно.
Няня, еще раз присев, спешит прочь, а я подхожу к кроватке и прикрываю глаза на мгновение, тяжело вздыхая, очищая свой разум. Мне необходимо сосредоточиться. Игрейна шумно вздыхает и тянет в рот пальчики, отвлекая мое внимание. Я улыбаюсь и, мягко отстранив пухлую ладошку, откупориваю бутылочку с зельем.
- Теперь ты всегда будешь под защитой, - тихо говорю я, аккуратно вливая младенцу в рот зелье. – По крайней мере, в ближайшие шестнадцать лет. Да что я говорю? Ты всегда будешь защищена, потому что у тебя лучший отец, которого только можно себе представить.
Я мягко улыбаюсь и, спрятав бутылочку в карман, закрываю глаза, чтобы сосредоточиться. Скороговоркой повторив про себя последовательность, глубоко вдыхаю и начинаю нараспев произносить заклинания. Провожу ладонью в воздухе над Игрейной, явственно ощущая, как магическая сила вибрирует под кожей, раскаляя воздух, как поднимается даже небольшой ветерок, который ласково треплет кудри ребенка. Закончив, я чувствую себя опустошенным - очень сильная магия мне пока еще не слишком хорошо дается. С чувством выполненного долга я поворачиваюсь к двери, чуть пошатываясь. На пороге стоит Артур, но у меня слишком кружится голова, чтобы вспоминать о своем позорном побеге утром, так что я просто прохожу мимо него.
- Это было потрясающе, - тихо говорит он, прикрывая дверь в покои принцессы.
- Спасибо, - шепчу я и опираюсь спиной о холодную стену, пытаясь отдышаться. Коридор качается, перед глазами дергаются огоньки свечей, и меня начинает мутить.
- Мерлин? – я слышу взволнованный голос Артура, кажется, он хватает меня под руку и затаскивает в свою спальню. – Мерлин, ты слышишь меня?
У меня темнеет в глазах, и я пытаюсь ухватиться за Артура, чтобы не упасть, а потом чувствую, как он кладет меня на постель и укутывает одеялом – меня трясет, шумит в ушах…
- Мерлин! – Артур дает мне пощечину, и я прихожу в сознание, кривясь от обжигающей боли. Прямо передо мной совершенно напуганная королевская физиономия, никогда прежде не виданная.
- Зачем ты это сделал? – хриплю я, хмурясь. – Я бы и так очнулся.
- Что случилось? – на мгновение в его взгляде сквозит облегчение, а потом Артур кривит губы в своей лучшей манере, отстраняясь от меня.
- Небольшой упадок сил. Сильная магия требует больших затрат. Дай мне воды. – Я жмурюсь и пытаюсь сесть, но тошнота не отступает. Артур, как ни странно, молча протягивает кувшин и потом некоторое время смотрит, как я прихожу в себя.
Я уже не в первый раз замечаю как завораживает его магия. Когда я колдую, он замирает в восторге и некотором трепете, понимая, насколько большой силой я обладаю. И, если раньше я вполне мог начать думать о себе как о чудовище, например, когда моя магия была спонтанной, и я иногда не мог ее контролировать, то сейчас… Гордость Артура придает мне уверенность в себе. А я не сомневаюсь, что он действительно мной гордится, и внутри все сжимается от этой мысли. Сейчас все так естественно и просто, что я уже не могу представить себе времена, когда приходилось скрываться. И иногда даже думаю об этом в стиле «Эй, почему ты раньше ему не сказал?»
- Ты в порядке? – он внимательно смотрит на меня, а потом опускает ресницы, кашлянув. – Насчет вчерашнего…
- Артур, я все понимаю.
- Не перебивай меня… Что ты понимаешь? – он щурится, глядя прямо в глаза.
- Ну… Гвен ушла три недели назад, тебе тяжело и… Мне, конечно, нет оправдания, - я чувствую, как из бледного после обморока превращаюсь в красного до кончиков ушей. – Если ты захочешь обо всем забыть, я понимаю.
- Как насчет того, что ты сам бросился ко мне в объятия? – и, о боже, у него так восхитительно розовеют щеки, что даже не хочется злиться на наглость.
- Я?! Ты попросил меня задержаться, а потом…
- Это не значило… - он даже не договаривает, задыхаясь от возмущения, и дико смотрит на меня. И мы начинаем целоваться после этого так быстро, что я даже не могу понять, кто из нас рванул первым. Наверное, я. Возмущенный и одновременно смущенный Артур представляет собой такое потрясающее зрелище, что немедленно хочется сделать хоть что-нибудь, чтобы поделиться своим восторгом. А он совершенно по-королевски хватает меня за волосы, потом разжимает ладонь и кладет на затылок, поглаживая и привлекая к себе ближе.
- Артур, - зачем-то шепчу я в губы, когда он выпутывает меня из одеяла. Кажется, я снова проваливаюсь в свой сон.
Проснувшись от крика рано утром, я даже не удивляюсь. Итак, Мерлин, начинается твой обычный день, у тебя их еще много впереди. В покои вместо Артура врывается няня Игрейны, которая, когда я собираюсь спросить, что случилось, невнятно пищит что-то вроде «Ой, извините» и вылетает из комнаты. Сбоку раздается глухой стон разбуженного не вовремя человека, и из подушки показывается король.
- В чем дело? – громко спрашивает он своим особенным угрожающим тоном. – Кто позволял врываться в мои покои?!
- Леди Игрейна больна! – крайне смущенно восклицает из-за двери служанка. Артур подскакивает, быстро натягивая брюки, и вылетает из спальни. Я чувствую себя так, будто смотрю театральное представление, потому что на меня никто не обращает внимания. Но уже через секунду в коридоре раздается крик:
- Мерлин!!! – и я решаю последовать за королем.
Наспех одевшись, я забегаю в покои принцессы, где над кроваткой толпятся служанки и нервно мнется Артур.
- Мерлин, у нее жар!
- Не ори, - спокойно говорю я, предпочитая списывать все на сон. – Ты ее пугаешь.
Я склоняюсь над хныкающим ребенком: действительно, у Игрейны жар, на спине появилась непонятная сыпь, и безостановочно слезятся глаза – не из-за того, что она плачет. Закусив губу, я быстро бросаю служанкам, чтобы они следили за принцессой и успокоили короля, и спешу в свои покои – к магической книге. Боже, что я наделал?! Вне всяких сомнений, это – результат наложения чар, видимо, я был недостаточно сосредоточен или сделал что-то неправильно. Но… Судя по книге, все верно, до мельчайших подробностей, не зря же я учил это весь день. А вот симптомы, обнаруженные у Игрейны, говорят только об одном. И я в этом не виноват. Прихватив из запасов небольшой безоар, я все тем же быстрым шагом иду обратно к принцессе. За это Артур убьет меня. Больше некого.
***
- Ей лучше, - говорит Артур абсолютно убитым голосом, заглянув ко мне вечером.
- Тебе дать успокоительного?
- Что с ней случилось? – он проходит в комнату и садится напротив меня на постель. – Скажи мне честно, Мерлин. Это из-за чар?
- Да, - говорю я, немного подумав. – Именно из-за них. Можешь отрубить мне голову.
- Мерлин…
По-моему, впервые в жизни я не знаю, что сказать Артуру. А что могу? «Извини, но ребенок не твой, поэтому зелье дало обратный эффект»? Тогда он точно мне голову отрубит. Ну, или не отрубит, но отправится в поход за Гвен. А если я не скажу, между нами в очередной раз появится страшная тайна, которая точно будет мучить меня всю жизнь. Может, сказать ему, но не сейчас? Потом, когда он отойдет и остынет. И как это будет выглядеть? Походя, бросить за ужином: «Да, вино отменное, кстати, Игрейна не твоя дочь»? А если я затяну с этим, то буду лгать уже двум людям, и чем дальше, тем болезненнее.
Артур молчит, глядя на меня. Я его разочаровал. Но… Мне не привыкать, верно? Только порадовался, что забыл как это – скрывать что-то важное.
- Артур. Игрейна… Она… - он смотрит мне прямо в глаза. И я явственно понимаю, что не смогу ему это сказать. – Она поправится уже завтра. Прости меня. Видимо, я сделал что-то не так.
Он молча кивает и поднимается, тяжело вздохнув.
- Может, все-таки успокоительное? – робко спрашиваю я, понимая, что имею сейчас все шансы вылететь из Камелота и дать толчок запрету магии.
- Нет, я так засну, - он уходит, раздумывая о чем-то, а мне становится совсем гадко. Держит себя в руках специально, чтобы не накричать на меня, но сейчас в своих покоях точно что-нибудь разобьет.
Однако Дамоклов меч, вроде бы как занесенный над моей головой, так и не опускается. И уже через неделю я перевожу дух, благополучно «забывая» о том, что семейные перипетии Пендрагонов могут как-то меня касаться, а еще о тех двух удивительных ночах, что я провел в постели короля. Артур выглядит почти довольным: играет с дочерью, тренирует рыцарей, занимается государственными делами, мы с ним спокойно, хоть и немного натянуто общаемся и ни разу еще не затронули тему неудачно наложенных защитных чар.
Но вопросы у него все же есть, хотя времени о них думать не остается. В один из погожих дней мне удается вытащить его на природу – нужно собрать растения для основы мазей, а заодно растормошить уставшего короля.
Собрав все необходимое, я ложусь рядом с задремавшим Артуром и щекочу нос травинкой. Он смешно морщится, а потом открывает глаза, сонно улыбаясь. И я, кажется, впервые за этот месяц не чувствую отчуждения, появившегося между нами после случая с чарами.
- А ты не хотел ехать, - говорю я. – Смотри, как хорошо здесь.
- Да, красиво, - протягивает он, глядя на меня. – Мерлин… Вчера Игрейна поранилась. Почему рана не появилась на мне?
Я вздрагиваю, на некоторое время входя в ступор. Эту тему мы давно не поднимали, и, честно говоря, не особо хотелось снова все ворошить.
- Ну… Потому что это не увечье. А еще - потому что чары не подействовали.
- В смысле? – Артур хмурится. Кажется, он так и не понял, что тогда произошло, так что я могу лишь беспомощно похлопать ресницами или объяснить все сначала. Но тут он говорит такое, от чего у меня отвисает челюсть: - Я читал, что чары точно подействуют, даже несмотря на реакцию Игрейны. Ты же накладывал их правильно.
- Ты… Читал, - в недоумении выдыхаю я.
- Тебя что-то смущает? Я знаю, ты не мог ошибиться, Мерлин, - он говорит это с такой уверенностью, что я невольно начинаю трепетать, понимая – он никогда во мне не разочаровывался, что за глупости? – Расскажи мне. Что происходит?
Я лишь ошарашено смотрю на него. Это Артур? Может, его заколдовали? Что за заклинание прибавляет человеку эрудиции?..
- Я ошибся.
- Мерлин, - он подается вперед, приподнимаясь на локте, и смотрит прямо в глаза, обдавая горячим дыханием. – Ты можешь мне доверять.
Прикрывая глаза, я чувствую, как он дышит. Кому я врал, когда думал, что не вспоминаю наши ночи? Кому я врал, когда надеялся, что не влюблен в него? Когда списывал все на дружескую привязанность, на стороны монеты, на простую ревность, что он уделяет мне меньше времени? Когда первое, что я сделал, когда узнал о побеге королевы – рассмеялся?
Я подаюсь вперед, сталкиваясь носами, и целую его, пытаясь обмануть совесть, промычать в губы какую-нибудь правду, до которой нам не будет дела. Но даже когда закатное солнце заливает золотистым светом окрестности Камелота, я одеваюсь и чувствую, как меня гложет изнутри.
Поздним вечером, отрепетировав множество вариантов развития событий, я все-таки прихожу в королевские покои. Артур лежит на постели, перебирая какие-то бумаги, а рядом уютно спит Игрейна. Вся моя решимость рушится в один миг, но я пытаюсь удержаться за обрывки заученных фраз и начинаю говорить прямо с порога:
- Артур, ты хотел знать, почему чары не сработали? – он молча откладывает документы и взглядом приглашает присесть на кровать. Я сажусь и, немного покусав губу, смотрю на Игрейну. – Вот.
Я указываю на родимое пятно на пухлой детской ножке. Оно странной своеобразной формы, и я не могу ошибаться. Артур смотрит на пятно, а потом переводит взгляд на меня, выгибая бровь.
- У Ланселота точь-в-точь такое же, - произношу я, и в комнате повисает тишина. Напряженная, немного страшная тишина.
- Я не понимаю, - одними губами шепчет Артур.
- Мне жаль, - дрожащим голосом говорю я, не в состоянии справиться с бушующими внутри эмоциями.
Артур долго смотрит на меня, а потом переводит взгляд на Игрейну, будто заново рассматривая ребенка.
- Наверное, ты ошибаешься.
- Может быть, - я медленно киваю, глубоко вдыхая. Ему нужно время, чтобы осознать, принять и решить. Я не стану торопить. Артур откидывается на подушку, глядя перед собой, а мне становится очень неуютно: да, сказал правду, но… Стоило ли ее говорить? Кому от этого лучше?
В дверь тихо стучат, и няня, бесконечно кланяясь и приседая, забирает Игрейну - мы остаемся наедине. Я встаю, собирая его бумаги, и раскладываю их на столе.
- Артур. – Он молча переводит на меня взгляд. – Давай ты поспишь. Я принесу успокоительное.
***
Утром мы встречаемся за завтраком.
- Не знаю, что ты положил в снотворное, но мне лучше, - говорит Артур, садясь напротив.
- Я рад, - осторожно говорю я. – Имей в виду, что я мог ошибиться.
- Ты? Нет.
Я смотрю на него и начинаю понимать, как отличается король Артур от принца. Да, конечно, он вредный и заносчивый, иногда грубый и до сих пор по-идиотски подшучивает. Но при этом я уже не могу опираться на впечатления даже годовалой давности: не хочется признавать, но Артур мудр и ответственен. Я горжусь им. Горжусь тем, что люблю такого человека. А у Игрейны действительно самый лучший отец.
Артур чуть улыбается, глядя на меня, будто прочитав мои мысли, и я улыбаюсь в ответ.
-
-
13.01.2011 в 03:23но это было.. будоражуще, натурально и качественно. я даже перестала учить физику.
-
-
13.01.2011 в 07:49спасибо
-
-
13.01.2011 в 14:45мне нравится, когда человеку есть чем удивить)